Народовольцы

Авигдор Эскин

 

Три года прошло со дня потрясшей красно-зеленых землепродавцев демонстрации в защиту гражданских прав Игаля Амира, осужденного за убийство премьер-министра Рабина. В день его рождения мы прибыли к зданию тюремной громадины возле Беэр-Шевы и потребовали передать ему испеченный моей женой каравай. Смысл эпатажного действа был разъяснен прессе на месте. Мы не готовы мириться с тем, что Амира содержат в более суровых условиях, нежели арабских погромщиков и душегубов. Раз тем дозволено получать посылки от друзей, то почему Амиру не дозволено? Коли худшие из потрошителей сидят с друзьями в человеческих условиях, то не дадим держать Амира в одиночке.

Средства массовой информации разнесли весть о проведенной акции протеста по всему миру. Израильская верхушка срочно обвинила нас в еретическом злосмрадии. Все осуждали: от президента до Щаранского и депутатов от арабских партий. Рабин был канонизирован мировым сообществом как убиенный мученик–миротворец. Любая попытка замолвить слово за цареубийцу заканчивалась на нарах.

Из раза в раз пытаются мои недруги корить меня напоминанием о той демонстрации, ошибочно полагая, будто кто-то из участников правозащитной акции стыдится или сожалеет по прошествии трех лет. Наоборот, чувство гордости охватывает каждого из нас за содеянное. Сегодня множество людей видит нашу правоту и признает: только леворукая и леводушная власть выпускает из тюрем на свободу арабских извергов-убийц, а своих содержит в условиях застенков НКВД. Три года назад лишь немногие услышали наше предупреждение: особая жестокость по отношению к Амиру выльется в особую прыть навстречу Арафату и Хамасу. В эти дни безмерных уступок террористам и бесам от исламского экстремизма нас часто поминают добрым словом.

Поэтому радуюсь каждому случаю еще раз поведать о содеянном. Две недели назад мне довелось после четырехмесячного перерыва выступить по американскому радио на русском языке и услышать дежурный вопрос от одного из заказных рабинских послушников, атакующих меня от имени убиенного. Вещавший порицатель сравнил Игаля Амира с Гитлером, а меня – с поклонниками немецкого фюрера.

Абсурдность сравнения студента-цареубийцы с архитектором умерщвления безвинных миллионов может навести на мысль о бездумном запале зарвавшегося фаната, но вещавший не одинок в стремлении сопоставить день гибели Рабина с суммарным результатом многодневной работы Освенцима, Треблики, Майданека и Дахау. Внучка покойного премьера так и заявила на похоронах деда, что трагедия его гибели подобна трагедии Катастрофы. Если боль девятнадцатилетней девочки может породить странные и неуместные ассоциации, то полковник в отставке и бывший мэр Тель-Авива к слабонервным и женоподобным не относится, однако и он сравнил покушение на Рабина с убийством шести миллионов евреев.

Бессмысленно спорить с этими людьми, как и с историками-ревизионистами, отрицающими сам факт гибели шести миллионов евреев. Эти неофашисты любят повторять, что преступления Гитлера не отличаются от содеянного французами в Алжире и американцами во Вьетнаме. То есть, какие-то люди могли и погибнуть беспричинно, но такое происходит повсеместно. Так сводят Катастрофу к массированным бомбардировкам или к покушению на цареубийство.

Отбросив и отметя глумливую игру на чувствах к жертвам фашизма, мы зададимся главным вопросом: следует ли считать Игаля Амира самым страшным преступником в истории Израиля? Именно по этому пункту схлестнулись мы с послушниками миропроходца: они считают его неоспоримо святым мучеником и цареубийцу подобием Эйхмана, а мы усматриваем в побудительных мотивах Амира смягчающие обстоятельства, а не отягощающие. Поэтому и правозащитные акции считаем уместными и намереваемся их продолжать.

Предварим обсуждение степени тяжести содеянного Игалем Амиром исключением самой возможности одобрения убийства Рабина. Закон Израиля запрещает публично выражать поддержку подобным действием. Кто-то из читателей возразит, что арабские депутаты Кнессета и муллы открыто выказывают восторги в адрес своих зелотов-кровопускателей. Такой вопрос окажется для меня тупиковым, и лучше мне его не задавать.

История знает немало примеров покушения на жизнь политических лидеров. Краткий экскурс покажет, что некоторых зелотов считаем мы избавителями и самоотверженными народными заступниками, а иных – преступниками и фанатами честолюбия.

Иными словами, мы частенько оправдываем убийства на политической почве. Покушавшихся на жизнь жесточайших из римских деспотов-императоров мы с детства считаем героями. Кто из нас не глотал слез, перечитывая последние слова Шарлотты Корде перед восхождением на эшафот? Французский суд оправдал застрелившего Петлюру Шалома Шварцбарда. Пастор Дитрих Бонхуфер считается величайшим гуманистом, а он ведь был среди заговорщиков, покушавшихся на политическое убийство – убийство Адольфа Гитлера.

Иначе относимся мы к русским революционерам и их еврейским соратникам, сотрясавшим Россию политическими убийствами. Сегодня интеллигенция склонна к осуждению Веры Засулич, Савинкова, Богрова, а также и Фаины Каплан с Канегиссером. В иные времена интеллигенция оправдывала политический террор, но в наши дни это политически некорректно.

Сами лидеры Израиля неоднократно прибегали к подобным методам борьбы. Бывший премьер-министр Ицхак Шамир был командиром группировки ЛЕХИ, совершившей множество актов вооруженной борьбы, включая покушение на британского наместника в Каире лорда Мойна и убийство эмиссара ООН Бернадотта в 1948 году, то есть, уже после образования государства. В своих мемуарах Шамир признается в прямом участии в убийстве Табачника – неугодного руководству ЛЕХИ бойца своего же движения.

Десятками акций политического террора руководил в свою бытность командиром ЭЦЕЛя Менахем Бегин. По его приказу была взорвана гостиница Кинг Дэвид в Иерусалиме, где находился штаб англичан. Среди жертв были и десятки евреев. Бегин приказывал брать в заложники английских солдат и казнить их в отместку и для острастки. Подробности – в мемуарах Бегина "Восстание".

Давид Бен-Гурион руководил расправой над оппозиционными ЭЦЕЛем и ЛЕХИ руками англичан. А после создания государства, 22 июня 1948 года, он дал приказ затопить корабль "Алталена", на борту которого находился Менахем Бегин. Руководил операцией Ицхак Рабин. Он описывает с упоением в книге "Военный билет", как вместе с Амосом Ховавом закидал гранатами с вышки безоружных демонстрантов. Жертвой этого побоища по политическим мотивам стало шестнадцать человек.

Есть что вспомнить и другим видным деятелям Израиля. Важно заметить факт избрания Бен-Гуриона, Шамира, Бегина и Рабина, невзирая на прямую вовлеченность каждого из вышеупомянутых в политические убийства. Их воцаряли на премьерский пост вполне демократическим путем. Сопричастность к экстремальным методам борьбы едва ли могла пойти на пользу народным выдвиженцам, поэтому, например, Рабин не любил отвечать на вопросы журналистов о затоплении "Алталены". Хотя на вечеринках любил поделиться с друзьями радостными чувствами при воспоминании об "отделанных" сторонниках Бегина. Бывший первый секретарь посольства Израиля в Вашингтоне Йоси Бен-Аарон рассказывает о пестром лексиконе посла в США Ицхака Рабина, в памяти которого гибель собратьев запечатлелась как самое яркое событие Войны за независимость, но вовсе не самое грустное.

Стоит подчеркнуть, что никому никогда и в голову не приходило приравнивать к Гитлеру израильских соучастников убийств на политической почве. В большинстве случаев виновникам удалось избежать суда. Когда же покушавшиеся на Бернадота и на Кастнера были пойманы, Бен-Гурион позаботился об их скором освобождении, хоть это были его лютые идеологические оппоненты. Всем тогда было ясно, что идеалистические побудительные мотивы следует рассматривать как смягчающее обстоятельство.

Именно в этом разрезе следует вести обсуждение мер пресечения осужденного за покушение на Рабина Игаля Амира. Поскольку закон Израиля требует безоговорочного признания недозволительности подобных методов борьбы, а практика указывает на возможность публичного поощрения таких действий только со стороны арабов, но евреям это строго воспрещено, то мы обязаны сразу же осудить и ограничиться обсуждением степени виновности Амира. (Вопрос о том, были ли его две пули смертоносными или же Рабин был убит охранником, стрелявшим в Игаля, но промахнувшимся, обсуждаться в этой статье не будет.)

Игаль Амир стрелял в Рабина с целью парализовать его, чтобы прекратить процесс передачи земель арабам и поставки им десятков тысяч автоматов. Он искренне полагал, что не было в то время иного пути избавить Израиль от скоротечного разложения. Амир до сих пор верит в правильность содеянного и отказывается покаяться. Вот как характеризует его бывший главарь ШАБАКа Карми Гилон в своей книге: "Прежде всего, он – идеалист. Верно, что идеал его ошибочный, болезненно-злодески извращенный и сумасбродный, но невозможно отрицать тот факт, что он – идеалист. У него не было никакого уголовного прошлого, он никогда не прибегал к насилию. Он служил в элитной армейской части и за все время не было на него жалоб и нареканий. Он был студентом юридического факультета".

Отказываясь от попытки даже теоретического обсуждения возможности приравнять Игаля Амира к библейскому Пинхасу или к Шварцбарду и Бонхуферу, ибо это противозаконно в Израиле, мы не можем отторгнуть все доводы в пользу смягчающих обстоятельств. Поэтому мы твердим с момента его ареста, что архисуровое отношение к нему цинично, лицемерно и неразумно жестоко на фоне милосердия по отношению к арабским террористам. Тем более, если вспомнить послужной список израильских лидеров, совершавших акты политического террора.

Наш каравай трехгодичной давности вовсе не был сигналом для оголтелых, что можно и стоит идти на новые покушения. Напротив, это была демонстрация примирения. Ибо доколе израильское общество будет терпеть вызволение из тюрем арабских потрошителей в рамках подношений террористу Арафату? Доколе будем молчать, когда своих провинившихся перед властью будут гноить в одиночках и сравнивать с Адольфом Гитлером для оправдания безмерной жестокости опричников и верховной челяди?

"Не молчите!" – призывал нас Александр Галич, пробиваясь к нам силой стиха и песни сквозь грохот и гудящий зуд глушилок. Вот и мы стараемся не молчать, когда вокруг творится вопиющая несправедливость. Таков путь подлинных миротворцев. Не через землепродавство придет мир на нашу землю и не через велеречие верховных лиходеев и опричников от левосудия. Мир придет, когда начнем постигать Творца. Мир придет, когда очистим совесть и поклянемся не жить более по лжи.