День Иерусалима

Авигдор Эскин

 

День Независимости Израиля был отмечен необычным образом в мае 1967 года в иерусалимской ешиве "Мерказ харав". Посередине веселья вдруг встал духовный пастырь скопившихся в зале последователей религиозного сионизма – рав Цви-Иегуда Кук – сын легендарного первого Главного раввина Израиля Араама-Ицхака Кука. Седовласый раввин потряс собравшихся истошным криком души: "Где наша Храмовая Гора? Где Шхем, где Хеврон? Неужто забыли мы их?" Три недели спустя Армия обороны Израиля освободила Восточный Иерусалим, Иудею, Самарию и Синайский полуостров. Генерал Мордехай Гур вошел тогда в историю простым и прониковенным словом: "Храмовая Гора – в наших руках".

Последователи рава Цви-Иегуды Кука часто вспоминают потрясшую их сцену во время празднования Дня Независимости Израиля и придают словам своего духовного поводыря провидческую значимость. Даже непричастные к миру религиозных радетелей Неделимого Израиля сотрясаются от силы вдохновенья этого человека. Шестидневная война стала для многих материализацией мечты всех бескомпромиссных ясновидцев, живших в каждом поколении, о воссоздании былого величия Иудеи и Иерусалима.

Вскоре после освобождения Храмовой Горы в 1967 году на нее взошел облаченный в талит поэт –провидец Ури-Цви Гринберг. Его окружили израильские солдаты и запретили молиться там, объяснив, что это место святое для мусульман. Неуступчивого поэта спровадили вниз – к Стене Плача. В тот день он предрек, что Синай, Иудея, Самария да и сам Иерусалим – все будет передано арабам. Свой остаток дней Ури-Цви Гринберг провел в горьком предчувствии грядущего отступления.

Рав Иегуда-Цви Кук и Ури-Цви Гринберг. Два духовных подвижника и два провидца. Одному дано было услышать поступь солдат, спасающих страну от арабского иго, а другой прдсказал разрушения и раздробление об скалу собственного малодушия.

Празднуемый в эти дни праздник воссоединения Иерусалима пробуждает мысли о грядущем сценарии, замутненном нашей собственной неопределенностию в выборе между двумя путями существования. Готовность пожертвовать сердцем страны ради мира видится одним неизбежным злом, а другие твердят о Катастрофе.

Еврейский каледарь полон дней, привязанных к истории Иерусалима. Есть у нас три поста, в которых упоминаются осада города, пдение стены и само разрушение Храма. День Иерусалима принес веселье и ликованье благодаря победе в войне. Вплоть до недавнего времени гордились мы и радовались доблести Израиля на поле брани. Говорили о восставшей из пепла дщери сионской, слагали песни про войну.

Есть немало израильтян, убежденных сегодня в необходимости и неизбежности продолжения отступления ради мира. Только почему всех охватывает чувство продавленности и удрученности, будто после чтения стихов Ури-Цви Гринберга о грядущих бедах? Даже самые ражие миролюбы не скрывают страхов и опасений, а радости и проздничности в их вершениях вовсе не видать. Скорее, усталость и безысходность.

В нашем гражданском календаре не найдем ни одной праздничной даты в память об отступлении Бегина с Синайского полуострова, а от соглашений в Осло остался лишь день траура по Рабину. Вот так странно выходит, что Война за Независимость и Шестидневная война превратились в праздник, а мир оборачивается трауром. Стоит призадуматься, почему мы радуеся победам в войнах и скорбим вследствие мирного процесса? Неужто война нам милее мира?

Двадцать два года назад в Москву приехал справлять с нами пасхальный седер религиозный профессор из Иерусалима, проникнувший в СССР благодаря американскому паспорту. "Мы читаем в Москве "в будущем году – в Иерусалиме!" – но какой смысл в этой молитве, если вы живете в Иерусалиме?" – спросил я тогда гостя. Он призадумался и ответил: "Мы молимся о том, чтобы и в будущем году могли мы справлять пасхальный седер в Иерусалиме".

Тогда мне показались его слова странными. Но в этот День Иерусалима ловлю себя на мысли о том, что сам прошу Творца об этом же. Чтобы и в будущем году удостоились мы отпраздновать День Иерусалима в Иерусалиме.