Плывущие против течения

Авигдор Эскин

 

"Мне так хочется заглянуть тебе через плечо, когда ты пишешь мне", - из письма Марии фон Вайдмайер Дитриху Бонхуферу. Она – восемнадцатилетняя невеста из элитарной немецкой семьи, пишущая своему жениху в тюрьму. Он – тридцатишестилетний пастор, участник заговора против Гитлера, ожидающий смерти в застенках гестапо. Более пятидесяти лет прошло, и только сейчас вышла в свет переписка легендарного священника и его возлюбленной. История знала не много таких поэм любви, перед которыми отступают Данте и Беатриче, Кьеркегор и Регина Ольсен.

Молодой теолог восстал против режима Гитлера. Задолго до своего ареста он произнес вещие слова: "Когда они пришли за евреями, я молчал, ибо не был евреем. Я молчал, когда они пришли за членами профсоюзов, ведь я в них никогда не состоял. А когда они пришли за мной, то было уже поздно".

Если была в то время другая Германия, то совестью ее был Дитрих Бонхуфер. "Тот, кто не возносит голос против преследования евреев, не достоин произносить молитвенные куплеты", - проповедовал священник-диссидент.

Гестапо еще в 1937 году закрыло его семинарию. Два года спустя Бонхуфер гостил в Нью-Йорке, но решил вернуться домой и бороться. Все его последующие поездки за границу служат единственной цели: подготовке покушения на Гитлера. Согласитесь, что это была непростая роль для протестантского священника. Гитлер был избран большинством народа.

Дитрих Бонхуфер полагал, что расстрел фюрера – дело необходимое и благородное. Он знал, что большая часть соотечественников осудит его как подлого убийцу. Он не сомневался в том, что бездумная масса будет оплакивать Гитлера со свечами в руках и призовет в помощь всех ангелов гуманизма и демократии, чтобы от их имени заклеймить позором убийцу-негодяя.

Молодой теолог бесстрашно продолжал проповедовать добро и готовиться к решающим минутам в жизни – к избавлению Германии от канцлера-плебея, возомнившего себя богом. Бонхуфер взывал к совести своих сограждан, предупреждая их, что бессилие и безразличие равны соучастию в преступлениях Гитлера.

В 1942 году Бонхуфер познакомился с восемнадцатилетней Марией фон Вайдмайер. Ее мать обусловила согласие на женитьбу годом полной разлуки между Дитрихом и Марией. Бонхуфер принял это условие, а в начале 1943 года был арестован гестапо и помещен в одиночку. Интересно, что власти нацистской Германии видели в полной изоляции молодого священника от окружающего мира необходимую меру пресечения. Позже Мария скажет, что власти просто боялись чистоты и духовной силы ее жениха, поэтому они пытались препятствовать любым его контактам с людьми.

Узнав об аресте возлюбленного, Мария открыто объявляет о помолвке с ним. Реакция окружения была предсказуема: люди отворачивались от нее, как от прокаженной, ведь она объявила себя суженой человека, планировавшего покушение на любимого отца нации.

Редкие встречи с Дитрихом в присутствии представителя гестапо могли бы послужить сценарием для лучшего фильма Бергмана. Мария пишет Дитриху: "В сущности, мы могли бы просто сидеть в тишине. В словах есть много недосказанного. В твоих письмах я тоже ищу не слова, а стоящую за ними музыку". Если вам когда-то приходилось переписываться с узником, чьи письма подлежат цензуре, вы сможете понять Марию. Дитрих писал ей о том, что связь с ним принесет ей боль и страдания. Мария стояла на своем: "Не сожалей о тех страданиях, которые приходится нести мне ради тебя. Я вижу в них связующее звено между нами и чувствую тебя через них. Поэтому они тоже дороги мне".

В июле 1944 года заканчивается провалом попытка ликвидировать Гитлера. Брат и два шурина Бонхуфера арестованы. Связь с Дитрихом прерывается. Позже Мария узнает о том, что Дитриха перевели в Бухенвальд, а 16 апреля 1945 года расстреляли по личному распоряжению Гитлера.

Вся оставшаяся жизнь Марии прошла под знаком памяти о суженом. В ноябре 1977 года, когда ей было всего пятьдесят четыре года, сраженная раковым заболеванием Мария боролась со смертью из последних сил. "Где моя свадебная фата?" – спросила она вслух и ушла из жизни.

Эта история уносит нас в иной мир, которому чужды цинизм, массовая культура и демагогия. Переписка Дитриха и Марии – одно из самых высоких проявлений европейского благородства в годы войны. Знаю, кто-то махнет рукой и скажет, что это капля в море, а немцы как нация повинны в геноциде евреев и нет им прощения навеки. Возможно, они и правы. Хоть я лично никому не позволю вытравить из нашей памяти Дитриха Бонхуфера и Марию фон Вайдмайер. В сущности, мы обвиняем немцев в пассивном согласии с властью. Ведь лишь ничтожный их процент был вовлечен в непосредственное уничтожение евреев. Остальные молчали, соглашаясь или ропща, но "на площадь не вышли в назначенный час".

Так и мы сегодня пассивно позволяем врагам рвать на куски Израиль. Нет, я не пытаюсь искать параллели. Любые сравнения с нацистской Германией глупы и кощунственны в данном контексте. Однако что может быть более необходимо погрязшей в равнодушии и самоубийственном материализме нации, чем учиться у Бонхуфера! Где наши проповедники, бичующие пассивность и безразличие? Где вестники бескомпромиссной правды, человеколюбия и самопожертвования?

В ожидании их стоит еще раз перечитать переписку Дитриха Бонхуфера с его невестой.