В: Авигдор, вас удивил приговор суда?
О: Нисколько. Мои друзья, верившие в израильское правосудие,
действительно диву дались. Я же всегда считал его левосудием.
В: Вас судили за совершенные вами преступления. Чем же вы недовольны?
О: Меня судили за преступления, совершенные другими. Все это дело
шито ШАБАКом белыми нитками. Подкупили двух уголовников, чтобы раскрутить дело.
Кстати, а кто действительно поджег офис "Дор шалом"? Все это дело –
преступление со стороны спецслужб.
В: Но вас осудил не ШАБАК, а суд. Вы и суду не верите?
О: В суде сидят те же люди, что и в прокуратуре. Они выполняли
политический заказ, попирая все нормы закона. Приведу вам пару примеров. Закон
требует дополнительных улик, если обвинение зиждется на показании одного
человека. В качестве такой улики они пристегнули мои уроки. Дескать, коли он
такой неисправимо правый, то наверняка преступник.
Хочу вам сказать, что против меня не было ни одной улики. Только
слова Пековича, данные под пытками. Причем, он отказался от них.
В: В приговоре сказано, что вы подтолкнули Пековича на поджог, а
на следующий день после совершения вашим приятелем преступления позвонили из
Москвы и справились, все ли в порядке.
О: Судья действительно так постановила. Беда в том, что мы потребовали
на суде перечень всех разговоров Пековича по телефону в эти дни. Проверка
показала, что звонка из России не было. Это признал даже представитель ШАБАКа.
А судья постановила, что раз Пекович так сказал, то значит так и было. Это не
суд, а судилище.
В: Вы хотите сказать, что судья Цур была необъективна?
О: Я хочу сказать, что она допустила множество ошибок, имеющих
четкую тенденцию. Кстати, о судьях. Сейчас выяснилось, что заседающая в
Верховном суде Дорит Бейниш дала ШАБАКу разрешение на противозаконные действия
провокатора Авишая Равива. Это она сделала в свою бытность генерального
прокурора.
А в начале восьмидесятых годов Бейниш была грозой
поселенцев и правых в министерстве юстиции. Ее ближайшей подругой и соратницей
была Егудит Цур, осудившая меня.
Кстати, если моя апелляция в Верховный суд попадет к
Бейниш, то она еще и добавит.
В: Почему именно к вам такая неприязнь?
О: Для израильской верхоуправщины я олицетворяю все худшее:
религиозный, правый и русский.
В: Многие люди испытывают к вам отвращение из-за поддержки Игаля
Амира.
О: Я испытывал отвращение к Рабину. Это правда. Я переписывался с
Амиром и помогал ему. Так путь судят меня за это.
Наши красно-зеленые ненавидели рава Кахане и радовались его
гибели. Им все дозволено. Есть депутаты Кнессета, открыто помогающие
террористам из Хамаса.
Кроме того, мы еще не знаем всей правды об Игале Амире. Его
держат в одиночной камере, чтобы скрыть от нас что-то.
В: Вас кто-нибудь поддерживает?
О: В тяжелые минуты вдруг появляются добрые люди, которых не знал
доселе. Власть меня ненавидит, но друзей и сторонников сегодня у меня больше,
чем ранее.
В: Почему вас сажают именно сейчас?
О: Это вполне естественно. Арабских террористов выпускают на
свободу. Вот и самое время расправиться со своими диссидентами. Кроме того, в
тюрьмах освободилось много места. Надо же кем-то заполнить вакуум. Свято место
пусто не бывает.
В: Чем будете вы заниматься после тюрьмы?
О: Я обещаю вам, что тюрьма мне пойдет на пользу. Мне скоро сорок,
а это самое время заняться богомыслием и поисками смысла жизни. Именно в этом
возрасте принято начинать занятия Каббалой. В тюрьме будет на это время.
После тюрьмы продолжу духовные поиски на воле. Политикой никогда
не занимался и заниматься не стану. Но я знал с тринадцати лет, когда меня
впервые арестовали в Москве, что, только жертвуя собой, можно постигнуть высшее
в этом мире.
Не знаю, как много я постиг, но жертвовать собой мне
удается хорошо.