Авигдор Эскин
Недавно окружной суд
Тель-Авива отклонил прошение братьев Кахалани урезать им треть отбываемого
срока за попытку совершить убийство. Тюремные власти не возражали против
досрочного освобождения. Поведение обоих узников считается примерным. Решающим
оказалось слово представителя ШАБАКа. Он требовал особого отношения к двум
затворникам. Эйтан и Иояда Кахалани проходили по линии "еврейского
террора" и занимался ими ШАБАК, а посему к ним должно относиться так же,
как и к арабским душегубам. Палестинским террористам не "снимают
треть", так и братьям Кахалани не положено. В довеску представитель ШАБАКа
представил суду "секретные документы", которые не были даже показаны
адвокату узников, Нафтали Верцбергеру. Даже этот опытный правозащитник был в
недоумении:
"Приходит в суд
представитель органов и говорит о том, что арабам не сбавляют срок в подобных
случаях. Им действительно не сбавляют срок – их просто выпускают на свободу в
рамках соглашений с Арафатом! Затем я спросил представителя ШАБАКа, к какому
периоду относятся "секретные документы"? Он признался, что там
содержится информация пятигодичной давности, то есть еще до ареста братьев
Кахалани. Я потрясен решением суда. Удивительно, что люди молчат. А ведь это
дело так напоминает историю свиных голов Герштика!"
Сразу приходят на ум
протоколы шабаковских оперов по делу о свинометании.
"14.12.1997,
тюрьма Ницан.
С Герштиком обсуждались пути
выявления интереса у Эскина и Пековича к плану метания свиной головы. Было
решено направить Пековичу письмо через Ури Полака, другого заключенного, у
которого была запланирована на следующий день побывка домой.
…Герштику было
велено направить письмо Пековичу с вопросами о плане. Вышеупомянутый написал
письмо под нашим руководством, а затем позвонил Пековичу и сообщил, что Ури
Полак доставит ему письмо". Подпись опера: Кфир.
Два года назад по
всему миру ураганом пронеслась жуткая новость о том, что правые экстремисты в
Израиле планировали осквернить мечети на Храмовой горе посредством запуска туда
свиных голов. Сегодня всем известно, что вся идея свинометания принадлежит
осужденному за убийство Харелю Герштику, а письмо со зловещим планом было
составлено под диктовку оперов ШАБАКа.
Это не помогло Хаиму
Пековичу. Суду хватило того, что в разговоре с упомянутым Полаком после
получения письма молодой югослав поддержал идею. С меня же это обвинение суду
пришлось снять.
Пять лет назад все
газеты полыхали кровавыми заголовками о террористическом еврейском подполье,
раскрытом доблестными органами. В тюрьму были брошены братья Кахалани, офицер
Орен Эдри и раввин Идо Эльба. Последнего присудили к двум годам тюрьмы за
антиарабскую статью. Офицера Эдри пытали и мучили в шабаковских застенках, а
затем отпустили без предъявления обвинения. Братьев Кахалани держали в темнице
по обвинению в заговоре с целью создания террористической группы. Следует
отметить жирными буквами, что ШАБАК и полиция не приписывали даже братьям из
Кирьят-Арба конкретных действий. Речь шла лишь о заговоре и о намерениях.
Следствие по делу о
"еврейском подполье" вел шабаковский туз по кликухе Рони,
возглавлявший группу оперов, раскрывших три года спустя "заговор о
свинометании". Как же случилось, что братьев Кахалани удалось бросить за
решетку на восемь лет? Для сохранения максимальной объективности откажемся от
домыслов и догадок друзей затворников, а ограничимся самими материалами дела.
Итак, первые две
недели следствия занимается дознанием по факту создания подпольной
террористической группы. О попытке совершить убийство не было и речи.
Но вдруг дело
принимает новый оборот. Вдруг возникает араб из Батира Зияд Шами. Он дает
показания, будто братья Кахалани остановили его в иерусалимском лесу,
выстрелили ему в голову, но оружие дало осечку. Шами сумел тогда убежать и
скрыться. На месте преступления тотчас же возникли шабаковские опричники,
повязавшие братьев из Кирьят-Арба. На суде офицеры и араб давали противоречивые
показания о случившемся. Будто бы за Кахалани велось наблюдение издали, и оперы
видели, как те пытались убить араба.
Братьев арестовали в
лесу. Они прибыли туда на машине, в кузове которой действительно были
обнаружены два автомата, якобы заблаговременно обезвреженные ШАБАКом. Выходит,
оперы знали заранее о преступных намерениях Кахалани, но хотели поймать их на
месте преступления. Если поверить следователям, то приходится недоумевать,
почему история всплыла только на третью неделю дознания? Казалось бы,
террористов задержали на месте преступления. Вот вам и уголовное дело. Но
почему-то об этом не шло речи вовсе. Нет об этом ни слова в протоколах
дознания. Упоминания об этом и нет в материалах, представленных суду на
заседаниях по продлению ареста братьев.
Позже всплывает
интереснейшая подробность. Автомобиль и оружие были переданы братьям агентом
ШАБАКа Ивом Тиби. Тогда получается, что ШАБАК сам подтолкнул Кахалани на
совершение преступления. Представим себе, что братья действительно намеревались
мстить арабам. Но выходит, сами они не совершили бы никакой попытки покушения
на жизнь араба, если оперы не давали им машины и оружия. Органы подстроили им
ловушку и их же еще судили!
Уместен и другой
вопрос. Что если матерые террористы воспользовались бы своим оружием или
проверили бы переданные им автоматы. Тогда убили бы они араба с подачи ШАБАКа.
Раз Кахалани заговорщики, то оперы – соучастники, подтолкнувшие их и снабдившие
оружием.
Суд поверил веренице
офицеров ШАБАКа и арабу. Братья Кахалани были объявлены особо опасными
преступниками и брошены в тюрьму. Не помогло и последовательное отрицание всех
пунктов обвинения, как на следствии, так и на суде.
Адвокат Нафтали
Верцбергер так объясняет случившееся: "Суд верит офицерам ШАБАКа. Когда
дюжина представителей органов свидетельствует под присягой, то это действует
безотказно".
Как же случилось,
что дело братьев Кахалани остается незамеченным? Почему-то молчат политиканы и
общественные деятели, будто дар речи потеряли.
Поведение
выдвинувшихся в делегаты и депутаты правых наводит на грустные мысли. Они с
такой прытью раздували дело осведомителя Авишая Равива, что давно стерли все
грани между реальностью и фантазиями. А когда забрасывают их неоспоримыми
фактами, указывающими на сговор власти с Ивом Тиби и Харелем Герштиком ради
устранения неугодных идеологических течений, то заговор молчания охватывает
даже самых ретивых. Похоже, что существует негласный договор между правым
официозом и ШАБАКом касательно дозволенных и недозволенных тем для публичного
обсуждения. Если это неверно, чем еще можно объяснить замалчивание преступной
деятельности Тиби и Герштика, на фоне которой бледнеют провокации Равива?
Когда-то в Москве
арестовали Юлия Эдельштейна по сфабрикованному обвинению в содержании
наркотиков. По крайней мере, все мы верили ему, что наркотики ему подбросили, а
судили за преподавание иврита. А когда он получил травму в лагере, то все мы осаждали
канцелярию премьера Израиля и требовали спасения Юлика. Почему же бездействует
он, когда в израильской тюрьме проламывают ломом голову Эйтану Кахалани? Почему
безмолвствует бывший правозащитник Щаранский?
На днях мы отмечали
десятую годовщину ухода из жизни Андрея Дмитриевича Сахарова. Видимо неспроста
отторгли эту дату борзописцы и чиновники и прошли мимо отметки памяти
величайшего борца за права человека на нашем веку. Когда одни люди безвинно
страдают, а другие услаждаются пиром во время чумы, совесть зовет к действию.
Если же молчание побеждает голос добра, то несдобровать. Сон совести рождает
чудовище.