Дов Грунер и его товарищи.

Дов Грунер был повешен в тюрьме Акко в четыре часа утра 16 мая 1947 года. Во время казни он с тремя своими товарищами по Иргун цваи леумми пел "Ха-Тикву" - еврейский национальный гимн. Другие евреи, узники этой крепости, подхватили песню, "чтобы те четверо знали, что не одиноки".

Потом вся тюрьма замерла, вслушиваясь. Пение звучало тише. Через полчаса слышны были лишь два голоса из четырех, потом - всего один. Наступила тишина. И тогда заключенные вновь запели "Ха-Тикву" - в память о погибших.

В тот день диктор еврейского радио, с трудом справляясь со слезами, огласила официальное сообщение о казни Дова Грунера и троих его товарищей по Иргун цваи леумми.

Несмотря на споры среди палестинских евреев относительно стратегии и действий Эцела, горе диктора разделял весь ишув. Дов Грунер, двадцативосьмилетний иммигрант из Венгрии, завоевал восхищение даже среди своих врагов-англичан.

"Мы обязаны считаться с тем, какую внутреннюю силу проявил этот человек, хотя он и преступник", - сказал Уинстон Черчилль, обращаясь к британскому парламенту с речью, в остальном резко осуждавшей борьбу Иргун цваи леумми против английских властей.

Майор Дейр Уилсон, служивший в Палестине в Шестой воздушно-десантной дивизии, писал в своих воспоминаниях:

"Пусть поведение Грунера было фанатичным, но за год тюремного заключения, включая четыре месяца в камере смертников, он показал себя на редкость храбрым человеком".

Грунер был схвачен во время вооруженного налета Эцела на английский полицейский участок в Рамат-Гане (ныне это один из районов Большого Тель-Авива). Боец организации в форме английского сержанта подъехал к участку на военном грузовике, в кузове которого находились десять его товарищей, переодетых арабскими заключенными. Проникнув внутрь, они справились с полицейскими, подорвали стальную дверь склада и принялись переносить оружие и боеприпасы в грузовик.

Часовые на крыше здания поняли, что происходит, и открыли огонь. Из расположенной по соседству Петах-Тиквы вызвали подкрепление, и в результате получасового боя погибли трое бойцов Иргун цваи леумми и араб-полицейский. Грузовик с оружием успел скрыться.

Грунер, вооруженный автоматом Стена, прикрывал своих товарищей. Он был ранен в челюсть. Майор Донелли, который его ранил, остановил кровь своим платком. Грунер с трудом сумел выговорить слова благодарности.

Из-за ранения Грунер смог предстать перед судом только в январе следующего года. К этому времени борьба между Иргун цваи леумми и британскими властями достигла своего накала. Среди целого ряда акций, приедпринятых подпольем, был и взрыв в отеле "Царь Давид" в июле 1946 года.

Грунер, прослуживший пять лет в британской армии и дважды раненный во время второй мировой войны, отказался признать за английским военным судом право рассматривать его дело.

Англичане не имеют права находиться в Палестине, заявил он суду, потому что они, воспользовавшись мандатом ООН, превратили страну в военную базу и пытаются отнять у еврейского народа его землю. Британское правление, утверждал Грунер, зиждется на грубой силе, а законы, которые держатся на штыках, противны чаяниям местных жителей и международному праву.

Грунер заявил:

Когда власть в какой бы то ни было стране становится деспотической, она теряет свою законность. Право граждан, более того, их обязанность - бороться против такой власти и свергнуть ее. Эту цель и ставит перед собой еврейская молодежь. Она не успокоится до тех пор, пока вы не уйдете отсюда и не вернете страну ее законному хозяину - народу Израиля. Знайте же: нет в мире силы, которая смогла бы. разорвать связь между народом Израиля и его страной.

После того как был оглашен смертный приговор, Грунер запел "Ха-Тикву". Приговор был утвержден, назначен был день казни, однако подпольщики Иргун цваи леумми похитили офицера английской разведки и судью, угрожая расправиться с заложниками, если Грунер будет казнен. Исполнение приговора было "отложено на неопределенное время, дабы осужденный мог обжаловать решение в Тайном совете", после чего Эцел выпустил заложников на свободу.

Между тем Грунер отказался от апелляции. Иерусалимский юрист, надеясь спасти подпольщику жизнь, убедил его, что Иргун цваи леумми высказывается за апелляцию, хотя на самом деле это было не так. Грунер подписал документ, дававший юристу право составить прошение о помиловании от его имени, но порвал эту бумагу, когда выяснилось, что Эцел предоставляет ему самому право принять решение. Грунер отказался признавать юрисдикцию английского суда, хотя от этого суда зависела его жизнь.

Товарищ по заключению свидетельствует, что Грунер не терял "спокойствия и прекрасного расположения духа". Он ничего не просил для себя и беспокоился только за свою "боевую семью" - Эцел. В письме к командиру Иргун цваи леумми Менахему Бегину Грунер сделал такое признание:

Конечно, я хочу жить. Кто же этого не хочет? Но если мне и жаль, что конец близок, то только потому, что я многого не успел. Я вполне мог бы заняться предложенной мне работой или вообще уехал бы из Палестины и жил бы себе спокойно в Америке. Но это не дало бы мне чувства удовлетворения как еврею и тем более как сионисту...

Иргун, по-моему, идет по правильному пути, не отвергая поисков политического решения, но и не отдавая ни пяди нашей земли - просто потому, что она наша... По такому пути и должен идти сегодня еврейский народ - защищать то, что принадлежит нам, и готовиться к бою, даже если иногда эта дорога ведет на виселицу... Я пишу эти строки за сорок восемь часов до срока, назначенного

Хотя сам Грунер отказался обращаться в Тайный совет, туда были направлены две апелляции: одна - его дядей, гражданином США, другая - от имени тель-авивского муниципалитета. Оба прошения были отклонены, причем второе - уже после того, как приговор был приведен в исполнение. Незадолго до казни Грунер вместе со своими соседями по камере смертников в присутствии раввина отпраздновал пасхальный седер. В камере находилось двое охранников, и Грунер, со свойственной ему вежливостью, уступил им свое место - несмотря на обстоятельства, он обращался с тюремщиками как с "гостями".

После перевода из Иерусалима в Акко Грунер и его товарищи были казнены с недостойной поспешностью. Сестре Дова Хелен Фридман, специально приехавшей в Палестину повидать брата перед казнью, даже не сообщили о намеченном сроке.

Когда за ним пришли, Грунер отказался выслушать приговор стоя. На эшафот его пришлось тащить силой.

Эцел был основан еще в 1931 году, когда, несоциалистические течения откололись от иерусалимской Хаганы. Однако лишь в 1937 году, когда Жаботинский, отделившись от остальных сионистов, создал ревизионистское движение, Иргун цваи леумми превратился в активную силу.

Отмежевавшись от принятой Хаганой политики сдерживания арабов, нападавших на евреев, и не удовлетворяясь даже более активной позицией Ицхака Саде и Элияху Голомба, Иргун цваи леумми начинает совершать акции возмездия и убивать арабов в ответ на убийства евреев.

В 1939 году, после того, как Жаботинский приостановил военные действия и объявил о безоговорочной поддержке Великобритании в войне, а Давид Разиэль, лидер Иргун цваи леумми, встал на его сторону, в рядах Эцела произошел раскол. Авраам Штерн, считавший, что, несмотря на войну, борьбу с англичанами следует продолжать, вышел из Иргун цваи леумми и организовал Лохамей херут Исраэль (Лехи). Англичане назвали Лехи "бандой Штерна".

Разиэль был убит, выполняя задание англичан в Ираке. Новый руководитель Иргун цваи леумми Менахем Бегин возобновил в 1944 году вооруженную борьбу против Великобритании. В это время победа союзников уже не вызывала сомнений, а англичане по-прежнему препятствовали иммиграции уцелевших от Катастрофы евреев в Палестину. Акции Эцела и Лехи против англичан продолжались до самого ухода британских войск из Палестины в мае 1948 года. –

В 1945 году, когда лейбористское правительство Великобритании ясно дало понять, что не изменит политики зажима еврейской иммиграции в Палестину, Хагана, Эцел и Лехи объединенными силами начали кампанию сопротивления английским властям. Она продолжалась с октября 1945 года по июль 1946 года. Было осуществлено множество эффективных актов саботажа. Однако инциденты, подобные взрыву в отеле "Царь Давид", в конце концов привели к тому, что Хагана перестала сотрудничать с Эцелом и Лехи.

Обе группировки продолжали свои операции против англичан, нередко вопреки активному противодействию Еврейского агентства, своеобразного еврейского правительства Палестины. Из-за этих операций британские войска чувствовали себя в Палестине весьма неуютно. Им приходилось отсиживаться в укрепленных лагерях за колючей проволокой и передвигаться только под вооруженной охраной.

Несмотря на то, что споры вокруг Эцела и Лехи не прекращаются до сих пор, отвага и мужество их бойцов вызывают всеобщее восхищение. Отчаянную храбрость проявили Дов Грунер и другие подпольщики, приговоренные к смерти британским военным судом.

Подробно рассказывая об этой замечательной молодежи, которая защищала свои принципы до последнего вздоха, мы отдаем дань их геройству и преданности еврейскому народу.

В период действия мандата англичане повесили десять евреев. Еще двое избежали казни, совершив самоубийство в камере смертников. В ряде случаев смертные приговоры были заменены пожизненным заключением. В двух таких случаях узники бежали с помощью товарищей-подпольщиков.

Первая казнь через повешение была совершена в 1938 году. До этого в течение двух лет арабы по всей стране нападали на евреев. Хотя при участии Эцела было осуществлено несколько операций возмездия, реакция евреев в целом была сдержанной. После того, как в апреле 1938 года на дороге из Акко в Цфат арабы напали на еврейское такси и пять человек, сидевших в машине, погибли, трое из ревизионистской молодежной организации Бетар, жившие неподалеку, в Рош-Пине, решили отомстить.

Шломо Бен-Иосеф, молодой иммигрант из Полыци, раздобыл пистолет и старую ручную гранату и с двумя товарищами подстерег арабский автобус, следовавший из Цфата в Тверию. Выстрелы не достигли цели, а граната не разорвалась, однако всех троих арестовали и предали суду. Один из них был признан душевнобольным, двоих приговорили к смертной казни.

Товарищу Бен-Иосефа наказание смягчили как несовершеннолетнему. Шломо был обречен на смерть несмотря на международные протесты и апелляции, указывавшие на факт предшествующей арабской провокации и на то, что молодой бетаровец никого не убил.

Обращаясь к журналистам, посетившим его в тюрьме, Бен-Иосеф сказал: "Не утешайте меня. Мне утешения не нужны. Я горжусь тем, что буду первым евреем в Палестине, который кончит жизнь на виселице. Своей смертью я принесу моему народу большую пользу, чем жизнью. Пусть мир видит, что евреи смерти не боятся". Перед казнью Бен-Иосеф запел бетаровский гимн, а умирая, воскликнул: "Да здравствует еврейское государство! Да здравствует Жаботинский!"

Иехезкель Бен-Хур, убивший арабского мальчика во время сходного инцидента поблизости от Иерусалима в ноябре следующего года, также был приговорен к смерти, но приговор смягчили благодаря обращению Жаботинского к голландской королеве, которая заступилась за юношу перед Георгом VI.

В 1944 году, после того как стало ясно, что Великобритания по-прежнему препятствует еврейской эмиграции из нацистской Европы, руководство Лехи обрушило свой гнев на сэра Гарольда Мак-Майкла, верховного комиссара Палестины, которого подпольщики считали лично виновным в прекращении алии. Организация совершила покушение на жизнь Мак-Майкла, но оно провалилось. Через положенный срок был назначен новый верховный комиссар - лорд Горт.

Ярым противником еврейской иммиграции в Палестину считался лорд Мойн, посол Великобритании в Египте. Как рассказывали тогда, в ответ на предложение спасти миллион венгерских евреев, которым грозило уничтожение, лорд Мойн воскликнул: "Что же я буду делать с миллионом евреев?" Неизвестно, действительно ли он произнес эту фразу, но, как выяснилось позже, лорд Мойн не был настроен враждебно по отношению к сионизму.

Однако в напряженной атмосфере того времени, когда на глазах у безразличной ко всему мировой общественности фашисты расправлялись с миллионами европейских евреев, этот рассказ произвел на некоторых представителей ишува впечатление разорвавшейся бомбы. Подпольщики Лехи приняли решение убить Мойна - не в отместку за его поступки и высказывания, а для того, чтобы таким образом вынудить англичан изменить политику в Палестине.

В ноябре 1944 года Элияху Хаким, двадцатилетний боец Лехи родом из Бейрута, и двадцатитрехлетний тель-авивец Элияху Бет-Цури застрелили лорда Мойна в Гезире, пригороде Каира. С места покушения они скрылись на велосипедах, но были задержаны египетской полицией. Юноши не стали отстреливаться от полицейских, поскольку те, в отличие от лорда Мойна, ни в чем не были повинны.

11 января обоих приговорили к смерти в Каире. Хаким и Бет-Цури не возражали против предъявленного обвинения, но заявили: "Мы боремся за свободу... Если мы и взялись за оружие, то только потому, что другого выхода не было". Перед смертью Хаким писал из тюрьмы: "Я совершенно спокоен, и совесть моя чиста, ибо я чувствую, что исполнил свой долг".

Главный раввин Египта, который провел со смертниками ночь перед казнью, рассказал потом, что они сохраняли спокойствие и сдержанность до конца. Хаким назвал свою красную рубаху45 из мешковины "лучшим костюмом из всех, какие приходилось носить". Подпольщики были повешены 23 марта 1945 года.

Год спустя два бойца Иргун цваи леумми, Михаэль Ашбель и Иосеф Симхон, были схвачены во время налета на военный лагерь Сарафанд (Црифин) близ Тель-Авива. После того, как их приговорили к смерти, подпольщики похитили шестерых английских офицеров (одному впоследствии удалось бежать). Офицерам грозило повешение, и приговор, вынесенный Ашбелю и Симхону, смягчили.

Между тем в плен попал Дов Грунер. Однако его ранение не позволяло начать судебное слушание. В декабре два бойца Эцела, до того осужденные на восемнадцать лет тюрьмы за незаконное ношение оружия, были приговорены к порке. После того, как один из них подвергся позорному наказанию, подпольщики в ответ высекли четырех британских военнослужащих, но трое бойцов, участвовавших в операции, Мордехай Алкоши, Иехиэль Дрезнер и Элиэзер Кашани, попали в руки англичан.

После ареста английские солдаты зверски избили их, а британский военный суд приговорил всех троих к повешению. Однако, когда евреи взяли заложников, чтобы добиться отсрочки в деле Грунера, казнь Алкоши, Дрезнера и Кашани также была отложена.

Всех четверых держали под арестом в Иерусалиме, а затем, 14 апреля 1947 года, под усиленным конвоем перевели в Акко. Через два дня их повесили, не предупредив заранее, не пустив ни посетителей, ни раввина и не дав выразить свою последнюю волю. С рассказа о расправе над храбрецами начинался этот очерк.

В это время ожидали казни еще два человека - Меир Фейнштейн из Иргун цваи леумми и Моше Баразани из Лехи. Фейнштейн лишился руки и попал в плен в октябре 1946 года во время неудавшейся попытки взорвать иерусалимский вокзал. Баразани был взят в марте 1947 года, в момент, когда бросил ручную гранату в машину английского офицера.

Фейнштейн и Баразани сидели в иерусалимской тюрьме. Эце-лу удалось передать им в камеру гранату, спрятанную в апельсине. По выработанному плану они должны были подорваться на гранате и прихватить с собой палачей. Однако судьба распорядилась иначе. В ночь перед казнью со смертниками находился раввин Яаков Гольдман. Наутро он настоял на том, чтобы присутствовать при повешении. Осужденные пытались переубедить его, но раввин был полон решимости исполнить свой долг. Не желая убить или ранить Гольдмана, Фейнштейн и Баразани под утро обнялись, зажав своими телами гранату. Раздался приглушенный взрыв, тюремщики ворвались в камеру, но подпольщики уже были мертвы. Убить палачей им не удалось, но виселицы они избежали.

В то лето была проведена самая впечатляющая операция Иргун цваи леумми: организован побег заключенных из крепости Акко. В этой блестящей операции участвовали как сами арестанты, так и подпольщики. Однако пятнадцать бойцов Эцела погибли и еще пятнадцать попали в плен.

Трое из арестованных - Авшалом Хавив, Меир Накар и Яаков Вейс - предстали перед судом. Обращаясь к судьям, Хавив сравнил ситуацию в Палестине с положением в Ирландии и процитировал Бернарда Шоу, сказавшего, что ирландские повстанцы - военнопленные, которые станут мучениками, если их повесят. Затем он добавил: "Вам, тиранам, никогда не понять духа свободных людей, которые, подобно Дову Грунеру и трем его товарищам, идут на смерть с песней, льющейся из сердца".

Накар назвал британскую администрацию "обанкротившейся" и облил презрением правительство, "которое половину своего бюджета выбрасывает на нужды полиции, но все же беспомощно перед лицом восставшего народа".

Вейс, переживший Катастрофу, заявил суду: "Мы знаем, что у нашей борьбы может быть только один исход - наш народ завоюет свободу, а его поработители покинут страну... Нет у нас большего счастья, чем отдать жизни за великую мечту, сознавая, что мы среди тех, кто приближает ее воплощение".

После того, как суд вынес смертный приговор, бойцы Иргун цваи леумми похитили двух сержантов английской разведки. Через несколько часов после того, как 29 июля 1947 года казнили Хавива, Накара и Вейса, англичане Клиффорд Мартин и Мервин Пейс были повешены Эцелом. Этот акт вызвал всеобщее осуждение, но британские власти больше не выносили смертных приговоров евреям.

Подобно другим подпольщикам, Хавив, Накар и Вейс пошли на смерть с пением "Ха-Тиквы". .

Менахем Бегин, ставший в 1977 году премьер-министром Израиля, писал в "Восстании", книге воспоминаний о подпольной борьбе против англичан, об особой храбрости, которая необходима человеку, осужденному на смерть:

Он не видит перед собой врага. Враг его притаился за запертой дверью и поджидает добычу. Не с кем биться, не на кого нападать. Остались только мысли - мысли о том, что с каждым движением часовой стрелки уходит время. И другие мысли - не о времени. Тянутся дни, еще дольше тянутся ночи. Много времени, чтобы думать. Слишком много. И вдруг появляется нечто. Или некто. Дрожащий голос матери, певучий голос любимой, такой далекий и такой ясный...

Здесь непросто совладать с инстинктом самосохранения. Тошнотворная борьба с ним не прекращается. Каждое утро она начинается снова и длится час за часом, минута за минутой, пока человек меряет шагами одиночку. Никто не вынес бы этого испытания, даже самый храбрый солдат. А вот солдаты Эцела спокойно выдерживали эту пытку.

14 февраля 1982 года премьер-министр Бегин сообщил членам правительства, что в память о жертвах, принесенных поколениями, создавшими государство Израиль, выпущена серия почтовых марок. Часть марок была посвящена бойцам Эцела и Лехи, пожертвовавших жизнью во имя сионистских идеалов.

Пять лет спустя, в июле 1987 года, в сорокалетнюю годовщину последних казней в Акко, автор этих строк в качестве президента Израиля открыл памятник на площади Дова Грунера в Рамат-Гане и произнес речь, посвященную десяти участникам Эцела и Лехи, а также еще четырем борцам, которые заплатили жизнью за свою преданность сионизму.

Былые раздоры забываются, а память о самоотверженности и отваге остается. Народ Израиля помнит тех, кто пошел на самопожертвование во имя будущего свободного еврейского государства.